Людмила Фадеева. Детские стихотворения за спиной сильного характера

18 февраля 2020

Замечательный, удивительный поэт живет в городе Колпино – Людмила Леонидовна Фадеева. Она и стала новым  гостем рубрики «Люди наших улиц». На ее долю выпала война и несколько концентрационных лагерей, но она смогла сохранить удивительное жизнелюбие и желание помогать детям и взрослым. С известной поэтессой, на стихах которой выросло не одно поколение читателей, беседовал Максим Сорокин.

Максим: Расскажите, пожалуйста, с какого возраста Вы начали писать и почему? 

Людмила Фадеева: Поэтом нужно родиться. Мне повезло. В моей автобиографии «Солнечные дни» написано, что я родилась осенью 1938 года, а война началась летом, когда мне два года было... Родные читали мне детских книг и стихов, а однажды заметили, что одно из стихотворений я переделала. 

Изначально оно звучало таким образом: 

Эх, кузнец – молодец, 

Расковался жеребец. 

Ты подкуй его опять, 

Ну чего не подковать. 

Моя версия оказалась несколько иной: 

Эх кузнец – молодец, 

Расковался росоногий колопец. 

«Колопец» – рифма, которую я в два года придумала, а «росоногий» – потому что стоит, расставив свои ноги. В автобиографии можно найти и мои первые серьёзные стихи. 

Когда мы были в плену, моя тётя, её звали Нюрой, очень хорошо пела. Она делала это даже на чужбине, когда латала одёжку. Я жадно вслушивалась в эти песни, которые были нэпмановские, сердцещипательные. Я брала из этих песен звукопись, которую могла уловить. В школе наконец снова появились книги! Я вцеплялась в каждую, которая оказывалась в школьной библиотеке... Потом в Саблино открылась первая сельская библиотека, и я в неё, конечно же, записалась. В ней я нашла полное собрание сочинений Оноре де Бальзака. Помню, как жадно брала том за томом, и все их перечитывала... 

– Когда Вы опубликовали своё первое стихотворение? 

– Я начала писать стихи, когда мне было 17, параллельно училась в художественном училище, ездила в Петербург, тогда Ленинград. У нас в Тосно выходила газета «Ленинское знамя», где часто публиковали стихи местных авторов. Тогда все писали преимущественно патриотические стихи, я себя тоже патриотом считала, поэтому принесла туда вот это стихотворение: 

Край родной 

Тёплый ветер пахнет тополем, 

И берёзкой, и травой, 

Мы бежим с Татьянкой по полю, 

Всюду жемчуг дождевой. 

Зеленеют всходы свежие, 

Куст сиреневый в саду. 

Край ты мой, скажи мне, где же я, где милей тебе найду? 

Ничего здесь нет приметного, 

Только ты других милей, 

И для детства пятилетнего, 

И для юности моей. 

Это стихотворение стало моим вторым опубликованным, а самое первое напечатали в газете при училище. У меня был однокурсник, детдомовец, он в литературном кружке занимался – я считала, что он ас, и свои стихи отдавала на суд именно ему. Одно из стихотворений он одобрил, оно называлось «Будущие ученицы». Его и напечатали в газете. Мне было тогда 17. Когда газета оказалась у меня в руках, я боялась выходить на улицу: мне казалось, что все знают, все бросятся ко мне, будут обсуждать стихотворение и начнут поздравлять. Этого не произошло. 

– Чем вы занимались после школы? 

– После школы я закончила художественное графическое педагогическое училище, и по распределению оказалась в Кузбассе, в Сибири, за Уралом, где нужно было преподавать рисование и черчение. Работала я не в городе, а в селе, где и начала издавать книги. Там вышла моя первая книга... Все прочили мне литературный институт, но, чтобы пройти вступительные испытания, нужно было отослать туда стихи.К сожалению, я тогда не поступила. Однако я понимала, что надо пытаться ещё и ещё!.. Сколько раз артисты стараются поступить?! Но после рождения дочери я перестала так ломиться в литературный институт... 

– Касалась ли Ваших произведений советская цензура? 

– Всё время! Она была во всём. И в кружке нашем была, и в газете. У меня были строчки: «Чтобы юность маем не початым расцвела, когда ты подрастёшь», которые исправили таким образом: «Чтобы юность светлая богато расцвела, когда ты подрастёшь». Ни одной буковки нельзя было без досмотра издать. Но мы были патриоты, поэтому считали, что так и надо. 

– Вы родились в посёлке Ульяновка. Как Вы оказались в Колпино и что заставило Вас остаться в этом городе? 

– Сначала я жила в посёлке Ульяновка, я вышла замуж за человека, который тоже учился в художественной академии, и стал потом художником, и переехала в Петербург. Мы там жили. Потом у нас родилась дочка, и, когда ей исполнился год, нужно было искать работу. Садики были переполнены, туда не брали, а мама жила в Саблино, ей далеко было в Петербург ездить. Вот мы и поменяли квартиру и переехали в Колпино. То был 1971 год. С тех пор мы в Колпино и живём. Колпино – это всё равно, что город детства, близкий мне. Тут, на Ижорском заводе, работал мой папа, который был хорошим токарем-фрезировщиком. Когда началась война, его не призвали, а оставили на заводе – такие, как он, были очень нужны здесь. 

– Нашло ли Колпино отражение в вашем творчестве? Нравится ли Вам этот город? 

– У нас в Колпино живёт композитор Наталья Гончарова. Так вот сейчас мы с ней написали общую песню. Она в один из моих юбилеев сочинила первое четверостишие про Колпино, и мы его спели. Везде почему-то писали, что это только моё творчество. Но так же неправильно? Поэтому я предложила ей написать продолжение, чтобы всё было по-честному. Она сочинила музыку, а я – текст. Песня будет называться «Пейзажи Колпино». Сначала идёт её текст, а дальше мой. 

– Вы трудились инженером на Ижорском заводе. Сложно ли было совмещать поэзию с работой инженером? 

– Да, приходилось работать на заводе. Без трудностей ничего не получится. Были времена, когда болела дочь, и у мужа была безработица. Но у меня была цель, к которой я упорно шла. 

– Вы пишете только для детей, или есть и взрослые произведения? 

– Они есть. Уже издана одна книга, называется она «Запах яблока». Сейчас я работаю над более обьёмной книгой, куда войдут новые стихи. 

– Какие советы Вы дали бы начинающим поэтам, писателям и журналистам? 

– Если расписывать каждый совет, то получится слишком длинно. Самое главное – направлять свою работу на пользу людям. Про себя можно писать, но всё своё творчество подчинять себе любимому я бы не советовала. Чтобы было на свете чисто, красиво и правильно.